Психотерапия и проблемология. Не все проблемы человека могут быть решены обращением к его внутреннему миру – такова, например, организация  его собственных похорон. Поэтому психотерапия как практика, ориентированная на внутренний мир человека, отличается от проблемологии, нацеленной на решение проблем, возникающих в жизни человека. Каких проблем? Любых, за которые возьмется данный консультант-проблемолог, а клиент-проблемоноситель согласится с условиями его помощи.
Любой психолог-практик сталкивается с жизненными проблемами своих клиентов, которые выходят за рамки профессиональной психологической помощи и требуют привлечения иных средств, людей и организаций. Распространенный пример – жалобы клиента на "плохое" поведение его партнера (чаще всего близкого родственника – мужа, ребенка, родителя), с просьбой этого партнера исправить, например, сделать его более понимающим, щедрым, добрым, отзывчивым или же менее агрессивным, эгоистичным, вспыльчивым и т. д. Иногда того самого партнера клиент приводит на консультацию за руку и против его воли, и тогда психолог оказывается в неприятной для себя как профессионала ситуации. Теоретики психологии говорят в этой связи так: "Социопатия не лечится"; в переводе на русский язык это означает, что насильно привить совесть невозможно. По идее, психолог-практик занимается внутренним миром своего клиента и его отношением к внешнему миру, избегая принимать за клиента решения, относящиеся к его внешней жизни. Но это именно "по идее", или, как говорят люди науки, "в глубоком принципе", - а фактически психотерапевты, конечно же, дают прямые или косвенные советы по социальному поведению своих клиентов и существенно влияют на принятие ими решений, относящихся к внешнему миру, а порой даже прямо диктуют эти решения. Почитайте о Милтоне Эриксоне и его методах работы с клиентами – там это звучит очень откровенно. А как же быть, если видно, что клиент сам на такое руководство со стороны терапевта напрашивается и даже платит за это деньги?
Жизнь устроена так, что нередко мощным, хотя и неквалифицированным, психотерапевтом становится участковый милиционер, или судья, или риелтор – нередко против своей воли, но деваться им некуда. Хорошо известно, что для врачебного искусства пагубна слишком четкая профессионализация, когда врачи делятся на узким специальностям, и точно так же нехорошо для человека слишком четкое разделение его помощников по внешнему и внутреннему мирам. Парикмахер, банщик, массажист, дантист, адвокат, частный детектив, охранник, секретарь – всех помощников современного человека по его "внешнему миру" не перечислить и не сосчитать, а по внутреннему миру – один-единственный, и это его психолог. И если банщик и охранник могут не иметь представления о деятельности друг друга, то психолог должен что-то знать обо всех помощниках своего клиента, так как все они представлены во внутреннем мире клиента. В действительности разделить жизнь человека на внешнюю и внутреннюю практически невозможно, так что сколько-нибудь эффективный психотерапевт всегда де-факто является и внутренним, и внешним проблемологом, то есть помогает клиенту решать, в частности, его вроде бы чисто внешние проблемы – возможно, привлекая себе на помощь банщика, массажиста, парикмахера, милиционера, адвоката, судью или врача.
Иногда верная жена может вернуть в семью загулявшего мужа с помощью провокации – имитируя наличие любовника, организуя его "любовные" звонки или смски и т. п. – и муж, возревновав, тут же теряет интерес к своему временному увлечению. Традиционный психотерапевт на организацию такой провокации не пойдет, и, скорее всего, даже не позволит себе дать совет своей клиентке подобную провокацию устроить. А вот проблемолог, не связанный ограничениями профессии психотерапевта, вполне может себе это позволить – может в принципе. Но сделает ли он это в конкретном случае, уже другой вопрос.
Иначе мою мысль можно выразить так: любой психолог-практик в той или иной степени является внешним проблемологом, но занимается решением внешних проблем клиента чаще всего путем неосознанной манипуляции, то есть не осознавая, а точнее – не разрешая себе осознавать ни своих инструментов влияния на клиента, ни этических ограничений – своих собственных и клиента. Гораздо правильнее для психотерапевта, на мой взгляд, осознать себя как проблемолога, который занимается, в частности, и внешними проблемами клиента, и четко выделить круг внешних проблем, которыми данный консультант в принципе занимается, а также набор инструментов, которыми он пользуется, и этических ограничений – и для себя, и для клиента – в рамках которых им необходимо находиться. Вот пример.

Обида и ее утоление. Обиды живучи, и, не будучи утолены, приносят их носителю, а также его близким, большой моральный ущерб. Поэтому во многих случаях, особенно если это обида на близкого человека, психологически лучше ее "выместить" или потребовать удовлетворения от обидчика. Это очень видно при воспитании детей: нашкодившего ребенка лучше шлепнуть по попке или заставить лишний раз вымыть пол, чем хранить обиду на его мелкое бесчинство в течение многих дней, а то и лет. Увы, со взрослыми все намного сложнее, и тема извинения и компенсации за обиды в нашей культуре ритуально практически не разработана. Формально произнесенного извинения подруги: "Прости, пожалуйста, что я по пьянке соблазнила твоего мужа, я больше не буду", - часто бывает недостаточно. Здесь требуется или более глубокое покаяние и компенсация, или месть.
Иногда в качестве мстителя, воздающего за принесенное человеку зло, выступает сама жизнь или Всевышний – кто как это понимает, но обида уходит. А иногда этого не происходит, и тогда обида требует искупления – если не кровью, то существенными неприятностями для обидчика. Такова логика нашего подсознания, и христианские заповеди ("подставь левую щеку, если тебя ударили по правой" ) во многих случаях его почему-то не устраивают. А неутоленная обида, вытесненная в подсознание, нередко ведет к озлоблению человека, к разрыву отношений с партнером, а то и со всем миром. Многие серийные убийцы имели в качестве «двигателя» своих преступных действий именно вовремя не утоленную детскую обиду.
В этой связи упомяну о фирме, которая, особо себя не рекламируя, процветала в нашей стране в буйные девяностые годы прошлого века. Занималась эта фирма организацией мести, оставаясь при этом в рамках уголовного кодекса. В интервью глянцевому журналу владелец фирмы рассказывал, как она работает (в ее основе лежали услуги частных детективов, слежка и т. п.) и, в частности, отметил, что часто ему приходится проводить с клиентами существенную психологическую работу, умеряя их порывы мести, которая вначале пылает огнем ("Убить гада" , а потом принимает гораздо более скромные формы ("Устроить ему неприятности на работе и испортить отношения с любовницей" . Таким образом, эта фирма оказывала внешние проблемологические услуги, но они всегда имели сильную психологическую подоплеку, которую сотрудникам фирмы приходилось учитывать.
Бывает так, что мелкая месть для клиента эффективнее многолетнего лежания на кушетке психоаналитика – но приемлема ли ее практическая организация для психолога с точки зрения его этики? Этот вопрос ему так или иначе придется решать, и лучше, если он при этом стоит на заранее выверенных для себя самого этических позициях.

Проблемология: теоретические предпосылки. Я излагаю свое отношение к проблемологии и ее саму в том виде, как она складывалась в работе школы «Человек среди людей», в частности, в наших с Авессаломом Подводным устных обсуждениях этой пока что ненаучной дисциплины. Возможно, психологи-практики и теоретики будущего будут рассматривать эту дисциплину иначе, чем я в этой статье; я же буду описывать наш подход, который формировался и применялся по ходу работы школы и показал себя как во многих случаях конструктивный. Я опишу наш подход к проблемологии как таковой в самом общем виде через основные "законы проблемологии", которые формулирую ниже.
Первый закон проблемологии: вначале клиент сам не знает, чего на самом деле хочет.
Только очень наивные консультанты берутся решать проблему в том виде, как ее ставит клиент; чаще всего по ходу разговора с ним оказывается, что его беспокоит "на самом деле" (читай – подсознательно) нечто совсем иное, и если даже первично поставленную им проблему как-то решить, он не останется удовлетворенным.
Дело в том, что проблема в том виде, как ее формулирует сознание человека, и сопутствующая ей проблема подсознания – как правило, совсем разные вещи, и проблемологу приходится работать, так сказать, на два фронта, договариваясь одновременно и с сознанием, и с подсознанием клиента-проблемоносителя.
Второй закон проблемологии: проблема – это то, что реально мешает жить.
Это не вполне закон; это скорее определение, по которому проблемолог может понять, что клиент пришел к нему по адресу.
Однако этот второй закон очень серьезен: если клиент хочет, чтобы проблемолог им занимался, он должен "доказать" или "защитить" свою проблему, обосновав, почему ее надо решать, привлекая силы других людей – в данном случае, проблемолога.
Настоящая, то есть достойная того, чтобы ее решали, проблема - это то, что отнимает у клиента силы и время, не принося ему (почти) никакой выгоды, или же это препятствие, которое не дает ему реализовать важные для него планы или задачи.
Является ли плохая или недостаточная "сбыча мечт" проблемой? Пока она не стала неврозом – с нашей точки зрения, нет. Но если ваши несбывающиеся мечты становятся для вас навязчивой темой, отнимающей у вас много сил и времени и отвлекающей от реальных планов и дел, то да. Например, если вы мечтаете о прекрасном принце на белом коне, а он все не едет, но ваши мечты приходят к вам во время вечернего чая или перед сном и не вторгаются в ваши ответственные деловые переговоры или в планирование вашего отпуска, то они сами по себе проблемой не являются, хотя и не сбываются, подлые. А вот если вы в разгар ответственных переговоров внезапно ударяетесь в не контролируемые вами слезы, причиной которых является отсутствие принца, то это уже похоже на проблему. Но это будет проблема отсутствия необходимого вам самоконтроля, а не принца.
Третий закон проблемологии: проблема для своего решения требует вполне определенных затрат со стороны клиента, и меньшими он не обойдется.
А если клиент не готов к этим затратам или не обладает нужными ресурсами, то проблема решена не будет – по крайней мере, данным консультантом. Например, клиентка считает, что ее богатый муж тратит на нее мало денег, и просит у консультанта рецепт, как заставить супруга раскошелиться ей на шубу или на путешествие на Мальдивы. А консультант видит, что мужу она своими капризами порядком надоела, и некоторое ее стеснение в средствах – это его способ влиять на нее и выражать свое негодование ею. То есть по-хорошему ей бы надо изменить свое поведение, но ресурса на такое изменение у клиентки явно нет: она готова платить деньги (мужа), но не меняться самой.
Часто ресурсы, необходимые для решения проблемы, становятся понятными лишь в ходе ее решения, и об этом клиенту тоже нужно заранее сказать. Нередко клиенты сильно недооценивают свои проблемы, забывая, что у ядовитого своими ягодами растения есть и корневая система, иногда весьма глубокая и разветвленная.
Четвертый закон проблемологии: на серьезную проблему опирается и внешняя, и внутренняя жизнь человека.
Еще Фрейд писал о "вторичной выгоде" болезни – она помогает больному получать для себя различные блага. Но это относится не только к внешней, но и к внутренней жизни, хотя и в несколько ином варианте. Подсознание встраивает проблему в функционирование психики в целом, и решить ее  - значит нарушить работу слаженной системы программ подсознания. Понятно, что система (подсознание в целом) этому сопротивляется, иногда очень эффективными и причудливыми способами, так что консультант получает явные свидетельства того, что "некие силы" в подсознании не хотят ее решения – а на самом деле они не хотят никаких серьезных изменений и перестроек.
Можно сказать так: решить серьезную проблему значит изменить человека целиком, и вовсе не факт, что он сознательно и подсознательно к этому готов – как к процессу, так и к результату. Да и окружающим резкие изменения в человеке обычно ни к чему, или по крайней мере воспринимаются ими как потенциально опасные – и для него, и для них самих.
Пятый закон проблемологии: проблема должна интересовать клиента и консультанта.
Иначе их подсознание не выделит должной энергии на ее решение. В конечном счете, клиенту должно быть интересно заниматься своей проблемой и не жалко тратить на нее свои силы, ресурсы и время, и аналогичные чувства должен испытывать консультант. Не так важно, жемчуг у клиента мелок или же суп негуст: важно, чтобы овчинка стоила выделки.
Шестой  закон проблемологии: проблема не приходит одна. Как правило, у клиента есть целый комплекс взаимопереплетенных жизненных обстоятельств, которые напоминают гордиев узел, который нужно терпеливо распутывать, а одним ударом разрубить его удается очень редко. Обычно клиенту приходится работать и во внешнем, и во внутреннем мире (например, меняя свой характер и взгляды на мир), и консультант должен ему честно на это указать и добиться того, чтобы клиент необходимую работу выполнил. Для этого у консультанта должен быть определенный авторитет и доверие со стороны клиента, а иначе за дело лучше не браться.

Принципы полимодальной проблемологии. Здесь я опишу подход к проблемологии, который был выработан за двадцать с лишним лет работы нашей школы. Авессалом предложил в качестве названия разработанных им методов и подходов к психике термин "полимодальная психология"; соответственно, при работе с конкретным клиентом и его проблемами методами полимодальной психологии мы попадаем в сферу, которую естественно назвать  полимодальной проблемологией. Каковы же ее основные положения и принципы?
Принцип 1. Актуальность проблемы.
Мы никогда не занимаемся проблемами умозрительными или относящимися только к прошлому. При всем уважении к идеям Фрейда,  Юнга и Грофа, мы не занимаемся специально поиском корней проблемы в прошлом клиента. Мы всегда отталкиваемся от тех неприятностей и болезненных ограничений, которые клиент имеет на текущем этапе своей жизни. Если обнаруживается прямая связь проблемы клиента с его прошлыми переживаниями, мы иногда можем работать и с ними, но лишь в том случае, если это абсолютно необходимо, а так бывает очень редко. Чаще всего проблемным является не само по себе прошлое болезненное переживание, а та часть психики, которая не дает осуществиться работе скорби и забвения, а эта часть обычно принадлежит актуальному настоящему клиента и имеет цели, относящиеся к его текущей жизни.
Например, почти все мальчики и девочки в детстве видели громадный (по их тогдашним понятиям) пенис своего отца, и некоторые, возможно, его испугались или резко позавидовали; но мало у кого это воспоминание стало патологическим фактором, отрицательно влияющим на их взрослую жизнь. В последнем случае можно предположить, что в психике уже взрослого человека есть агент, который в определенных обстоятельствах активизирует и оживляет данное детское воспоминание (которое без этого агента давно бы уже умерло или значительно побледнело), и тогда человек испытывает чувство своей неполноценности, страха, неуверенности в себе и т. п. И мы в таком случае пытаемся вывести «на чистую воду» именно этого агента, понять его цели и инструменты, а самому детскому воспоминанию-травме придаем второстепенное значение.
Принцип 2. Искажение мировосприятия и поведения клиента в проблемной зоне.
Этот принцип можно выразить так: в своей проблемной зоне клиент перестает быть адекватным; иногда он кажется в ней вовсе "сдвинувшимся", откровенно невротичным или даже вовсе сумасшедшим. У него резко нарушаются его обычное восприятие, речевое и телесное поведение; логика становится отчетливо подчиненной заранее определенным целям; резко ухудшается обратная связь и способность к непредвзятому мышлению, оценкам и т. п. Что-то становится сверхзначимым, а многие ценные для большей части его психики вещи ценность теряют.
Что в таком случае делать – выводить клиента за пределы проблемной зоны или же работать в прямо в ней – это уже выбор проблемолога (первый подход мы называем терапевтической проблемологией, а второй – хирургической проблемологией), но если клиент описанных выше эффектов в проблемной зоне не обнаружил, это значит, что к проблеме он на самом деле еще не приблизился, и нужно копать дальше – или отказываться от консультации.
Принцип 3. Ограничение инструментария.
Этот принцип гласит, что в проблемной зоне количество социальных и психологических инструментов, которыми владеет проблемоноситель, резко уменьшается. Например, в разговорах со своим домашним «врагом» он резко глупеет и способен только орать на него, хотя с другими людьми вполне может разумно и спокойно обсуждать возникающие разногласия. А вот с данным близким родственником клиент почему-то мгновенно теряет терпение и способности к даже минимальной дипломатии.
И попытки прямолинейно призвать клиента использовать обычные для него в непроблемной ситуации инструменты общения и психической саморегуляции почему-то не срабатывают: у него это не получается. Например, при встрече или даже обмене смсками с тираншей-мамой ее вполне уже взрослая и самостоятельная дочь впадает как будто в гипноз и полностью подчиняется материнской воле, будучи не в силах прямо возразить матери.
Если подобного ограничения инструментария клиента в психологическом и социальном контексте проблемы не обнаруживается, то это значит, что консультант (не говоря уж о клиенте!) проблему неправильно видит, или что ее на самом деле просто нет.
Принцип 4. Ограничения (провалы) по используемым и воспринимаемым модальностям.
Здесь речь идет о сенсорных, социальных и высших модальностях. Данный принцип является важным частным случаем предыдущего и гласит следующее: в проблемной зоне клиент с трудом воспринимает многие модальности внешнего мира (в частности, своих коммуникативных партнеров) и практически не способен использовать некоторые другие модальности сам, даже если это необходимо по ситуации и при том, что он свободно использует их вне проблемной зоны.
1. Сенсорные провалы.
Это провалы человека по различным типам восприятия (визуального, аудиального, кинестетического, вкусового и обонятельного), а также по использованию своих органов чувств в ситуациях из проблемной зоны.
Примеры.
а) У человека в проблемной зоне как будто отключается зрение – он словно не видит окружающего и не запоминает ничего из увиденного им.
б) Человек в проблемной зоне теряет координацию движений, делается неловким, неуклюжим и т. п.
2. Провалы по социальным модальностям.
Это означает отключение социальных навыков: например, тех или иных социальных ролей или качеств, которыми человек нормально обладает и их свободно использует вне проблемной зоны.
Примеры.
а) В проблемной зоне человек невозможно груб, даже если сам хочет быть вежливым.
б) В проблемной зоне человек не способен минимально выслушать партнера, мгновенно его перебивает и начинает говорить что-то свое.
в) В проблемной зоне человек не может активизировать свою обычную социальную роль, подходящую по ситуации (Начальник, Отец, Пассажир) и активизирует иную, совершенно не подходящую по ситуации (Остряк-Самоучка, Нелепый Увалень,  Критик Государства, Тотальный Неудачник).
3. Провалы по высшим модальностям.
Высшие модальности – это модальности, соответствующие высшим архетипам: янская, иньская, локальная, глобальная и т. д. (см. серию книг А. Подводного «Высшие архетипы»).
Это неспособность адекватно воспринимать и использовать различные высшие модальности, с которыми вне проблемной зоны человек обычно более или менее "дружит".
Примеры.
а) Человека в проблемной зоне "клинит" на янской модальности, то есть он активен и агрессивен, но не способен к минимальной адаптации и дипломатии.
б) Человек в проблемной зоне не способен посмотреть на вещи широко, издалека, увидеть картину в целом: она всегда распадается у него на детали, которые по своему смыслу противоречат друг другу и общей картины у него не складывается (невосприятие в глобальной модальности).
4. Провалы по комплексным модальностям.
В наиболее сложных и тонких случаях не удается обнаружить в проблемной зоне провала по простым модальностям (восприятия и воздействия на мир), но тогда они должны обнаружиться в комплексных модальностях, представляющих собой сочетания простых, например:
а) В проблемной зоне человек не способен на мелкие, точные, целенаправленные движения (необходимые во всяком ручном труде) – провал по комплексной кинестетически-янски-локальной модальности.
б) В проблемной зоне человек никак не воспринимает абстрактные рассуждения партнера, не адресованные ему лично – провал по глобально-иньской модальности восприятия. (При этом на конкретные слова партнера, произнесенные "в воздух", человек реагирует адекватно.)
в) Человек в проблемной зоне полностью теряется, когда ему в новой для него ситуации нужно что-то предпринять – провал по творительно-янской модальности.
Принцип 5. Решение проблемы через обучение клиента.
Этот принцип можно сформулировать так: проблемолог стремится научить клиента некоторому умению, навыку и т. п., которые, во-первых, будут ему полезны в жизни в принципе; и, во-вторых, будучи освоены, станут для него инструментами для решения его проблемы. При этом желательно, чтобы сам клиент признал (хотя бы впоследствии), что обретенный им навык оказался ему полезен во многих жизненных ситуациях.
Умение (навык), рекомендованный к освоению проблемологом, может быть двоякого рода: либо это навык каких-либо действий, либо же навык мировосприятия, то есть видения и осознания тех граней и оттенков жизни, на которые клиент ранее сознательного внимания не обращал.
Десятилетний опыт работы школы "Человек среди людей" показал эффективность обучения высшим модальностям (простым и комплексным) при решении многих проблем человека, в частности, коммуникативных.
Принцип 6. В конечном счете клиент должен сам найти свои модальные балансы.
Модальности, особенно высшие – тонкая материя, и клиент, освоив их на хотя бы на минимальном уровне, начинает сам чувствовать, когда какую модальность ему следует использовать, и чаще всего здесь консультант ему не указ. Пишу об этом специально, так как один из наших учеников как-то спросил Авессалома: "Так что же, получается, что в жизни я пятьдесят процентов времени должен использовать иньскую модальность и пятьдесят процентов – янскую?" Разумеется, нет; эти балансы зависят от ситуации и от личности человека и его судьбы, и точно определять их он должен сам. Однако консультант может указать ему на очевидные, грубые, кричащие модальные дисбалансы в его восприятии и поведении, то есть дать ему поле для работы над собой, а также упражнения для исправления этих дисбалансов.
Принцип 7. Клиент сам выбирает стиль помощи со стороны проблемолога.
Возможны два варианта помощи человеку, обратившегося к консультанту. Может быть, клиент предъявляет конкретную проблему, с которой сам не справляется, и просит проблемолога вникнуть в нее и прямо помочь ее решить. Для таких клиентов в нашей школе предусмотрены отдельные личные консультации - как однократные, так и продолженные.
Но для некоторых клиентов вопрос о "проблеме" в обычном смысле не стоит. Например, такой клиент может ставить себе цель научиться лучше (более эффективно, с меньшими затратами) делать то, что он и так уже делает весьма неплохо, или "просто" научиться жить более полной, более насыщенной и адекватной для себя жизнью – при том, что имеющаяся у него жизнь особых нареканий у него не вызывает и насущных проблем не имеет. Для таких клиентов мы предлагаем различные предметы в рамках академической и консультационной форм обучения: изучение высших архетипов, психологии, астрологии, коммуникатики (искусства общения), целительства и других гуманитарных дисциплин.

Астрология и жизненная миссия. Особую разновидность клиентов составляют те, которые хотят узнать свою жизненную миссию, научиться ей следовать и ее лучше выполнить. Нередко такие запросы идут от клиентов, интересующихся своей астрологической картой и предполагающих, что их жизненная миссия там зашифрована. Однако здесь не все так просто.
На каком языке может быть описана миссия человека? В принципе, есть два подхода: социальный и эзотерический.
Социальный подход заключается в том, что миссия человека вполне может быть описана на общепонятном языке и сводится либо к определенным жизненным сюжетам (например: стать выдающимся музыкантом и покорить весь мир своим инструментом), либо к отдельным ярким событиям (отдать жизнь за родину, бросившись грудью на пулемет). Однако социальный подход не учитывает двух вещей. Во-первых, миссия человека исполняется всей его жизнью, а не отдельными ее событиями или программами (профессиональными или домашними). А во-вторых, миссия не только должна быть выполнена (лучше или хуже) – еще она должна человека вдохновлять на свое исполнение, наполнять всю жизнь человека глубинным смыслом и тонкой энергией. Поэтому по-хорошему язык описания миссии должен быть эзотерическим и таким, что его символы в принципе могли бы окрашивать любой эпизод как внешней, так и внутренней жизни человека. Язык высших архетипов обладает этим свойством, но подойдет ли он данному человеку – это вопрос. Кому-то – да, а кому-то – нет, и тогда ему нужно искать этот язык самостоятельно.
Для каждого ли человека реально найти и осознать свою миссию? На мой взгляд, нет; точно так же, как в свое время Юнг писал, что не для каждого человека желательна индивидуация (на нашем языке – интеграция психики).
Большинство людей осознаёт свою жизнь на уровне отдельных событий, и большего их душе не нужно – им нужна помощь в ориентировке в потоке событий.
Меньшая часть живет на уровне длительных внешних программ и внутренних ценностей (установок, жизненных позиций), и интегрировать их воедино этим людям не дано – им нужна помощь в осознании и оформлении их отдельных программ и позиций, а также по отдельным стыковкам этих программ друг с другом.
И совсем немногочисленная группа людей – это те, которым нужно найти универсальный для их жизни символ, который освещал и наполнял бы смыслом ее всю. Существуют ли такие символы? Для отдельных людей – да, для подавляющего большинства – нет. Может ли служить таким символом надлежащим образом проинтерпретированная астрологическая карта? Иногда да – но лишь в интерпретации астролога, которого вы считаете своим высоким духовным учителем.