Субличности и их взаимоотношения
Способен ли человек быть в мире с самим собой? И должен ли он быть в мире с собой? Эти вопросы имеют неочевидные ответы. Некоторым людям явно вредит их постоянная непримиримая внутренняя борьба, а некоторым, кажется, не мешало бы быть чуть критичнее к себе. Призыв "будь в мире с самим собой", будучи воспринят поверхностно и прямолинейно, вдвойне опасен: во-первых, он предполагает вытеснение внутренних конфликтов в подсознание и уход от их решения, а во-вторых, иногда неверен по существу: некоторым людям противопоказано быть в мире с собой, а предначертано всю жизнь вести напряженную борьбу со своим низшим началом.
Однако не все внутренние конфликты человека имеют духовную или этическую подоплеку; некоторые из них связаны с неправильным пониманием человеком самого себя и невыстроенными отношениями между субличностями, которые (отношения) имеют не этическую, а так сказать, техническую природу. (Теме субличностей посвящена моя книга "Человек Многоликий".) Так родители, воспитывая подрастающих детей, в какой-то момент обнаруживают, что тех пора расселить по разным комнатам и как-то разграничить их сферы ответственности. А если этого не сделать, то в семье воцарится хаос – но не потому, что дети плохие, а потому, что они неправильно расквартированы и организованы.
Если сравнить субличности человека с детьми в семье (а это сравнение во многом плодотворно), то можно задуматься на такую тему. Первое, что делают родители, когда у них рождается ребенок – дают ему имя. Но задается ли человек таким вопросом по отношению к своим субличностям? И насколько это нужно для организации внутренней (и внешней) жизни?
Анонимные голоса. Представьте себе текст пьесы, в котором не указаны имена действующих лиц, а представлены лишь их реплики. Ее трудновато будет читать, не так ли? И для понимания сюжета очень было бы существенно знать, какие реплики произносятся одним и тем же героем, а какие – разными. Хотя внимательный читатель через пару страниц может начать разбираться в этом, опираясь на стилистику, специфическую для каждого из персонажей.
Примерно в этом положении находится человек, который пытается навести порядок в своем внутреннем мире. Там звучат разные голоса, которые определенно отвечают каждый за свое место в психике, но какое именно, не всегда ясно. Выражения "поддаться настроению", "минута слабости", "порыв чувств" могут вводить в сильное заблуждение, так как предполагают единство психики – увы, иллюзорное. Думать, что все реплики внутреннего мира принадлежат единой личности человека, у которой время от времени лишь "меняется настроение" - большая наивность. Ибо у человека меняется не только настроение - меняется и целеполагание, и ценностная система, и этика, и выражение лица и стилистика речи. Но даже и словесные формулировки типа "Я собой недоволен", "Я поступил плохо", "Я этот грех себе простил", "Я что-то разленился", "Я должен себя переделать", "Я решил себя побаловать" явно подразумевают полимодальный подход к психике, то есть разделение единого "я" на части – субличности. И в самом деле, что стоит на фразой: "Я слишком строг к себе"? Если вдуматься, в ней фигурирует три ипостаси "я": та, которая ведет себя легкомысленно или грешит; та, которая ее судит и наказывает или ограничивает; и та, которая считает предыдущую слишком усердной.

Внутренний Суд
Самонаблюдение, самоконтроль, управление собой – слишком важные для человека вещи, чтобы считать их самоочевидными и не требующими контроля сознания. Внутренний Надзиратель, Судья, Палач – насколько они сами подлежат наблюдению, оценке, наказанию? Обычный человек об этом не задумывается, по крайней мере, в молодости, хотя с возрастом может признать, что был к себе слишком снисходителен или, наоборот, строг. И вообще плохо себя понимал. Но сама эта фраза: "Я плохо себя понимаю" уже подразумевает разделение "я": на ту часть, которая понимает, и ту часть, которая должна быть понята. Но, может быть, в первую очередь надо воспитать ту часть «я», которая стремится к пониманию? Ведь понимание – вещь деликатная и нередко требует расширения круга понятий, с чем сталкивается любой человек, начинающий изучать ту или иную науку.
Привычка разделять свое "я" на субличности и отдавать себе отчет в том, какая из них в данный момент активна (стоит у микрофона) сама по себе нетривиальна и трудозатратна. Многие субличности, высказываясь у микрофона, вовсе не желают себя заявлять как таковые, ибо давно уже скомпрометированы или же в принципе не хотят выставлять себя на всеобщее обозрение – но вполне целенаправленно влияют на поведение человека, добиваясь своих целей. Это похоже на ситуацию в разговоре, где вводные слова "это мое личное мнение" нередко не звучат, так как снижают значимость высказываемой человеком мысли или оценки. В ход идут ссылки на авторитеты или на общественное мнение, или "объективная" модальность, обозначаемая иногда словами "на самом деле", а иногда интонационно (уверенным тоном, подразумевающим истину в последней инстанции). Примерно так же ведут себя теневые субличности, не желающие себя предъявить, но говорящие как бы от имени человека в целом. Да и явные субличности нередко говорят от имени человека в целом, игнорируя мнение других субличностей. Все это в совокупности приводит к тому, что человеку трудно себя понять, и окружающим его поведение кажется непоследовательным, иррациональным, вредящим ему самому и т. п. Хотя если посмотреть на отдельные субличности, то каждая из них вполне последовательна в своем поведении – просто интересы у них разные, а согласование друг с другом отсутствует. Но для того, чтобы согласовать их действия, необходимо каждую из них признать и дать возможность (а кого-то и заставить) высказаться публично, то есть на общем собрании субличностей человека.
Насколько "мое мнение" – мое? Вопрос об имени активной субличности – это во многом вопрос о скрытых мотивах человека. Вот человек чего-то хочет – но весь ли он этого хочет? Вполне может быть, что какая-то его часть (субличность) к этому равнодушна или даже этого откровенно возражает. Распространенная ситуация, не правда ли? Но ведь это относится не только к ролевым субличностям, управляющим внешней жизнью человека (Отец, Сын, Работник, Друг, Влюбленный, Отдыхающий и т. п.), но и к более тонким и неочевидным, например, к внутренним Наблюдателю, Судье, Адвокату, Прокурору и Палачу (Судебному Исполнителю). А ведь они играют значительную роль в жизни человека, но при этом нередко представляются священными особами, на которые как будто не может быть направлен критический или корректирующий взгляд человека. Но насколько это так? И какую роль они в самом деле играют в жизни человека? Этот вопрос достаточно серьезен, а вот ответ на него редко кем осознается.
В частности, я не раз проводил с излишне строгими к себе людям такой эксперимент. Я говорил такому человеку примерно следующее: "Ты непомерно строг к себе, и у тебя много сил уходит на твои самонаказания, которые, однако, не приводят к ощутимым результатам. Предлагаю тебе отправить на полгода свой Внутренний Суд – и Судью, и Прокурора, и Палача – в отставку. Живи, никак себя не критикуя и не наказывая". На что получал полные ужаса глаза и ответ: "Но я же совсем с катушек слечу, если все себе разрешу!" Я, однако, предлагал все же попробовать – и получалось так, что человек не только не совершал противоправных действий, но и вообще мало менял привычный способ внешнего поведения – зато внутреннее напряжение у него существенно падало.
Что это означает? В первую очередь то, что наши этические ограничения в основном подсознательные, и именно на них мы опираемся в своей жизни в первую очередь, а наша сознательная этика и попытки судить и исправлять себя сознательно – лишь легкая рябь на поверхности психической жизни. Тем не менее человек способен существенно испортить себе жизнь, вводя фигуры Внутреннего Суда и наделяя их большими полномочиями без серьезных на то оснований. Какими же могут быть эти основания? Ниже я привожу минимальные требования к фигурам Внутреннего Суда, которые должны быть выполнены, иначе этот суд точно некомпетентен и в целом злотворен для человека.
Внутренний Следователь, или Надзиратель. Эта субличность занимается тем, что следит за поведением человека и отлавливает его неправильные, нехорошие, аморальные поступки с тем, чтобы предъявить их на Внутреннем Суде. Однако насколько Следователь внимателен? И каким критериям он следует? Непредвзятость Суда начинается именно со Следователя, который нередко склонен закрывать глаза на поведение некоторых субличностей человека – или сообщать об их проступках с большим опозданием. Наоборот, к другим субличностям Следователь очень пристрастен, чрезмерно к ним внимателен и критичен и всегда активизируется вместе с ними, так как они для него подозрительны.
Как это можно заметить? Подумайте, какие аргументы вы приводите в свое оправдание, если явно провинились? В этих аргументах нередко можно угадать имя субличности, которой как бы разрешается совершать проступки: ее активизация ведет к "закрытию глаз" Следователя, то есть эта субличность является его "любимчиком". Наоборот, какие обстоятельства являются отягчающими вашу вину или делающими ваше поведение потенциально вредным (неэтичным)? Если вы их сформулируете, то за ними можно угадать субличность, которая для Следователя подозрительна и он к ней излишне критичен.
Примеры.
- Я очень торопился, поэтому забыл тебе позвонить. (Торопыжка – любимчик Следователя)
- Я был очень занят, так что твою просьбу не выполнил. (Деловой Человек – любимчик)
- Я влюбился в твою жену и не смог устоять перед ее чарами. (Влюбленный – любимчик)
- Я был пьян, так что совсем неудивительно, что оскорбил тебя. (Пьяница – подозреваемый Следователя)
- Когда я подавлен и теряю верю в себя, то вечно говорю глупости и отказываюсь от важных встреч. (Подавленное «я» - подозреваемый)
- Когда я чем-то сильно увлекаюсь, то непременно вляпываюсь в неприятные ситуации, где веду себя некрасиво. (Увлеченное "я" - подозреваемый)

Однако мало того, что Следователь может быть пристрастен. Он может быть еще и некомпетентен, то есть не фиксировать многие ситуации, где человек ведет себя нехорошо, неправильно или неэтично. Дело в том, что личная этика человека всегда особенная, и что именно он должен себе разрешать, а чего не должен, априори совсем не очевидно. Общесоциальная этика слишком абстрактна и часто неприменима в конкретных ситуациях. "Не делай другим того, чего не хотел бы себе" - но другие находятся в ином положении! А кроме того, личная этика это во многом не ограничения, а обязательства, долг – и каков он в конкретных ситуациях, социум не скажет.
Можно ли обижать других людей? Вызывать у них чувство собственной неполноценности? Вообще говоря, нет, скажет общесоциально воспитанный Следователь. Но иногда это неизбежно! Вам приходилось отказывать коммивояжеру, пытавшемуся продать вам ненужный вам товар? Вероятно, да. Но в этом случае вы ведь способствовали возникновению у него чувства неполноценности, комплекса неудачника и т. п.! А вот ваша подруга пытается на вас освоить парикмахерское искусство. И стрижка вам совсем не нравится! Вы намекнете ей на это, огорчив ее и унизив – или солжете ей в глаза, создав ей ложное впечатление о ее квалификации? Ситуация этически неприятная, как говорится, скользкая – и какой вариант вашего поведения Следователь сочтет неприемлемым и представит перед Судом? По идее, оба – но вовсе не факт, что он так сделает.
Иначе говоря, далеко не все неприглядные и неприемлемые для него самого поступки человека попадают под внимание Следователя – просто потому, что у него нет достаточной квалификации и понимания того, что для данного человека является аморальным. Каков долг человека по отношению к самому себе? Является ли неприемлемым (греховным, аморальным) для него непоследовательность, то есть неисполнение твердо принятых им решений? Или же это просто проявление им гибкости? Или все же это самопотакание? Пока Следователь не умеет отвечать на эти вопросы в конкретных ситуациях, он не обладает должной квалификацией и должен ее старательно повышать. А если он этого не делает, то он сам подлежит Суду и исправительным работам.
Насколько глубоко Следователь вникает в поведение человека? Ведь поступок является моральным или аморальным не только сам по себе: всегда важны мотивы человека, а также обстоятельства, в которых он находится. А мотивы прямо связаны с субличностью, которая стояла у микрофона и преследовала свои цели, и эту субличность и ее мотивы должен заметить Следователь. Например, вот муж не доел котлету, которую старательно жарила ему жена на ужин. Возможно, он был сыт; но может быть, это его месть ей за кокетство с другим мужчиной. Согласитесь, это совершенно разные вещи, и Следователь должен уметь их различать.
Внутренний Судья. У каждого человека эта субличность уникальна, но все же есть некоторые распространенные типы, три из которых вкратце описаны ниже.
Спонтанный Судья. Этот Судья выносит приговор, ориентируясь не на закон, а на свое ощущение ситуации и конкретного поступка человека. Если спонтанный Судья находится в благодушном расположении духа, он может простить человеку поступок, который в иное время вызвал бы суровый приговор. И наоборот, будучи в плохом настроении, этот Судья может дать суровое наказание за в сущности незначительное прегрешение. Спонтанный Судья считает важным рассмотреть конкретную ситуацию и вину человека основывает на ней, а не на абстрактной этике, ориентируясь на свое интуитивное понимание добра и зла.
Прецедентный Судья. Этот Судья старается выносить приговор, следуя ранее установившейся практике, опираясь на аналогичные проступки человека, совершенные им раньше, и то наказание, которое он тогда получил. Сложными для этого Судьи являются проступки человека, не имеющие аналогов в его прошлом. Тогда прецедентный Судья впадает в длительную задумчивость и может отложить слушание дела и наказание до уточнения подробностей или же вынести приговор на основе решений других судей, например, следуя логике "что другим нельзя, то и мне нельзя".
Догматичный Судья. Этот Судья выносит приговор на основе формальных критериев и законов, имеющихся в его распоряжении. Он не слишком склонен разбираться в подробностях ситуации, мотивах человека и других тонкостях. Он считает примерно так: "Что нельзя – то нельзя. Что плохо – то плохо", и в соответствии с этим выносит приговор.

Обычный взгляд человека на своего Судью заключается в том, что последний непогрешим и неподсуден, и уж тем более странной кажется мысль о необходимости повышения квалификации собственного Судьи. Однако это нередко – насущная необходимость. Я попытаюсь пояснить эту мысль.
Прежде всего, Судья должен опираться на своего рода законодательство – но каково оно у данного человека? Каков свод законов, которым он должен подчиняться и за нарушение которых должен подвергаться наказанию? И какому именно? Отсутствие свода законов у Судьи – очевидный признак его низкой квалификации, который должен быть исправлен: не им одним, вероятно, но при его деятельном участии.
Далее, Судья должен разбираться в существе дела. Он должен реагировать не только на конкретный нехороший поступок человека, но и на его мотивы, вычленяя субличность, которая в тот момент стояла у микрофона. И, очевидно, наказана должна быть именно она (а также те, кто ее провоцировал или ей помогал), а не какая-то другая субличность, как это нередко бывает. Почему так? В первую очередь потому, что Суд должен быть эффективен. Его действия должны приводить к реальным изменениям во внутреннем мире человека и в его внешних обстоятельствах и внешнем поведении. А положение вещей, при котором виновата одна субличность, а наказывают другую, не ведет к исправлению внутренней ситуации.
Типичный пример – сочетание в психике субличностей Авантюриста и Неудачника. Авантюрист бодро и энергично втягивает человека в рискованный сюжет, а когда тот проваливается, на сцену выходит Неудачник и предается самоуничижению – с подачи Суда. Иначе говоря, Суд рассматривает провал авантюры как вину Неудачника, а действия Авантюриста как предосудительные не рассматривает – по разным причинам. И в итоге Авантюрист не получает никакого наказания и продолжает свою активность как ни в чем не бывало.
Еще одна важная тема – проступок или неудача как отражение глобального положения вещей в психике. Например, конкретное нарушение своего обещания может быть вызвано слишком большой активностью субличности Благотворителя, который не справился со всем объемом заявленной им деятельности, а может быть следствием лени человека. В любом случае вопрос на Суде может звучать локально: «Я обещал ребенку в воскресенье сводить его в зоопарк и показать ему жирафа и не сделал этого», а может звучать глобально: «Я слишком многое беру на себя и слишком ленив, чтобы это выполнить». Во втором случае наказаны должны быть субличности Благотворителя и Лентяя, но не за конкретный проступок человека, а за излишнюю активность в психике в целом. И это означает, что необходимо не локальное наказание, а серьезная перестановка в приоритетах и ценностях человека, что может быть не в компетенции Судьи. Не так-то просто истребить в себе лень или склонность давать неисполнимые обещания, и локальными самонаказаниями это не сделаешь.
Еще одна важная для Судьи тема – априорные позиции человека в том, что в принципе может быть (считаться) его виной, а что не может. Недобросовестный Внутренний Адвокат всегда приведет аргументы в пользу невиновности человека в целом и любой его субличности в частности, но Судья должен уметь эти аргументы отвергнуть как несостоятельные, и это может быть нелегко, если у человека имеется априорное убеждение, что он ни в чем не может быть виноват – ни перед собой, ни перед другими. Или что он может быть виноват только перед собой. Или что только перед другими. Или понимать свою возможную вину как весьма узкий спектр проступков. Например, многие люди не склонны ставить себе в вину напрасно потраченное время, или лень, или отсутствие развития, или недопустимое поведение близких и друзей. "Я не сторож брату своему" - этот лицемерный ответ Каина стал символом отрицания человеком своей ответственности за близких и друзей. Мало кто из людей задумывается о том, что супружеская измена и обычно сопутствующая ей ложь супруга лежат и на совести обманутого партнера – просто потому, что моральный облик партнера отражается и на моральном облике самого человека. Так что если мой близкий друг мне лжет, то это примерно то же самое, что я лгу ему. Что же касается лжи самому себе и вытеснению существенных для себя истин в подсознание, то подавляющее большинство людей не считает это грехом для себя, хотя такого рода поведение вполне может рассматриваться как греховное. Читателю этих строк может быть полезно подумать на эту тему. Обмануть ребенка, обмануть мужа (жену), обмануть себя самого – что в моральном отношении более предосудительно?
Внутренний Палач, или Судебный Исполнитель. Это тоже важная фигура Внутреннего Суда, и на ней лежит ответственная функция претворения решения Судьи в жизнь. Палач может быть суровым или снисходительным, точным или творческим, внимательным или рассеянным, и от этих и других его качеств во многом зависит эффективность деятельности Суда в целом.
Но у некоторых людей фигура Палача отсутствует в принципе. Это люди, которые считают, что достаточно себя морально осудить, принять решение о своей вине или неправоте – и более никаких действий совершать не требуется. Это инфантильный тип психики, который опирается на детское поведение по типу: "Мама, я виноват, но больше так не буду", - и ребенок, получив от мамы отпущение греха, бежит безобразничать дальше.
Другой распространенный, тоже во многом неадекватный вариант Палача – Палач интровертный, то есть распространяющий свои действия исключительно на внутренний мир человека. Такой человек, чувствуя свою вину перед другом или любимым, будет терзать себя, иногда долго, но не сочтет нужным принести партнеру свои извинения. Это было бы для него, по мнению Палача, уже чересчур жестоким наказанием, хотя и действенным.
Правильный палач – не садист, но он стремится быть адекватным и эффективным. Для любой субличности существенное для нее наказание – запрет выхода на сцену в ситуации, которую она считает "своей", и опытный Палач это знает. Также он знает, что наказание, существенное для одной субличности, может оставить совершенно равнодушной другую. Обычно у человека есть весьма ограниченный набор вариантов самонаказания, и страдают от них, как правило одна-две субличности (в первую очередь – Сладкоежка), а остальные к этим наказаниям равнодушны или даже могут их приветствовать. Это делает их неуязвимыми для Суда и в итоге развращает, что свидетельствует о низкой квалификации Палача.
Весьма важны полномочия Палача. Может ли он заблокировать выход на сцену той или иной субличности на один раз, на небольшой период, на длительное время? Это вопрос существенный и ответ на него может сильно зависеть от роли данной субличности в жизни человека. Но в принципе полномочия Суда и, в частности, Палача, должны быть как-то определены и утверждены в психике, иначе действия Палача столкнутся с сильным сопротивлением и тем самым поставят под удар авторитет Суда. А человек с неуважаемым Внутренним Судом уже сам себе не хозяин и влачит жалкое существование, являясь рабом своих текущих желаний.
В то же время Суд имеет ограниченные полномочия, и некоторые ответственные ситуации, в которые включены интересы основных субличностей человека, он не должен рассматривать или по крайней мере не должен выносить по ним свой приговор, оставляя его, так сказать, вышестоящим инстанциям – например, общему собранию субличностей или высшему «я» человека. Таковы, в частности, вопросы об изменении статусов субличностей, коррекции главных целей и смене идеалов человека.

Типология субличностей
Упомянутый выше состав Внутреннего Суда, включающий в себя отдельные субличности Следователя, Прокурора, Адвоката, Судьи и Палача, у некоторых людей может быть представлен в сокращенном виде, а иногда некоторые из этих субличностей сливаются в одну. Иногда вообще остается одна субличность Судьи, совмещающего в себе должности Следователя и Палача. Но люди, полностью лишенные Внутреннего Суда, то есть никогда и ни в чем себя не упрекающие, все же встречаются редко; да и то, если прижать их к стенке, то если не Судья, то хоть Палач, пусть чахлый, все же обнаруживается.
Для психологии как науки очень важен вопрос о том, какие субличности имеются у всех (или почти всех) людей. При этом понятно, что чем глубже в подсознание, тем более теневыми, если можно так выразиться, становятся субличности и тем сложнее их выводить в сознание, - но тем они фундаментальнее для индивидуальной психики.
Ролевые субличности. Это, вообще говоря, самые поверхностные из субличностей и самые легко осознаваемые. Они соответствуют различным четко очерченным ролям, которые исполняет человек во внешнем или внутреннем мире. Это могут быть социальные роли (Отец, Сын, Муж, Родственник, Друг, Работник, Гражданин, Лидер и т. п.) или роли, которые человек сам себе определяет и формирует, например, Скептик, Пессимист, Душа Компании, Философ, Романтик, Мечтатель, Любитель Сериалов и т. д.
Для ролевой субличности характерно то, что она регулярно встает к главному микрофону и тогда четко отвечает на вопрос: "Что я делаю?" или "Кто я есть?" Впрочем, иногда ролевая субличность может встать и к дополнительному микрофону, помогая или же мешая действовать субличности у главного микрофона – обычно тоже ролевой.
Целевые и бытийные субличности. Ролевые субличности бывают двух видов: целевые и бытийные. У целевой субличности есть цель, которую она преследует, вставая у главного или дополнительного микрофона, то есть она обычно может довольно точно ответить на вопрос: «Чего ты добиваешься?» Бытийная же субличность либо имеет абстрактную (и обычно недостижимую) цель, либо осмысленной цели не имеет, но имеет определенный пафос (качество) бытия, который стремится поддерживать. При этом по основному смыслу ролевой субличности часто невозможно определить, является ли она для человека целевой или же бытийной.
Вот, например, субличность Сына. Для маленького ребенка она является бытийной и активизируется в присутствии родителей (или одного из родителей). Но позже, у взрослого человека, она может стать целевой – но может остаться бытийной, и поведение человека как сына в этих случаях сильно различно. Целевой Сын всегда озабочен практической пользой, которую он стремится принести своим родителям. Он интересуется их проблемами и потребностями и старается им помочь в этом. Его естественные вопросы к родителям: "Что вам нужно? Какие у вас проблемы?" - и неопределенных ответов или абстрактных запросов с их стороны он не воспринимает. Бытийный же Сын во взаимодействиях с родителями не ставит себе каких-то определенных целей. Он считает своим долгом проводить с ними какое-то время, разговаривать, поддерживать их морально, радовать своими успехами и радостями, рожать и затем подкидывать им внуков, может быть, украшать собой их старость – в самом общем смысле этих слов.
Даже и профессиональная субличность – например, Плотник, Сапожник или Учитель – может быть как целевой, так и бытийной. Бытийный профессионал не ставит себе слишком определенных целей, но ценит сам процесс своей работы, в котором для него важны определенные качества, и он стремится их поддерживать. Можно сказать, что он ценит и поддерживает атмосферу, окружающую его деятельность, но не ее конкретные плоды.
Регуляторы. Среди ролевых субличностей особую роль играют субличности-регуляторы, одной из которых является описанный выше Внутренний Судья. Эти субличности ставят перед собой задачу регулирования ситуации на внутренней сцене человека, в частности, активизацию одних субличностей и деактивизацию других. Часть регуляторов имеет этический оттенок, а часть – функциональный. Рассмотрим их подробнее.
Этические регуляторы это субличности, которые могут препятствовать активности одних субличностей и инициировать активность других по этическим или высшим соображениям. Таковы чувства долга, совести, моральные императивы, религиозное чувство. Ниже приведены типичные высказывания этических регуляторов, звучащие как внутренние голоса человека, обращенные к нему самому:
- Ты должен возыметь совесть и прекратить беспокоить свою мать разнообразными тяжелыми для нее просьбами. Лучше сделай что-то для нее сам.
- Прекрати бессмысленно тянуть пиво и возвращайся домой. Там тебя ждут дети и жена. И быть с ними - твой долг.
- Ты много нудишь, и это некрасиво. Будь жизнерадостнее и не отравляй друзьям общение с тобой.

Вопрос о власти этических регуляторов - очень серьезный. Послушаются ли этического регулятора основные субличности? И если да, то как - сиюминутно или в принципе? Например, этический регулятор заявляет человеку: "Для тебя важнее семья, чем друзья. Ибо быть с детьми - твой долг, а друзья - развлечение". Это означает, что и в ситуациях сиюминутного выбора, и в перспективном планировании семейные дела должна иметь более высокий приоритет, чем дружеские развлечения. Но согласится ли с этим субличность Друга? Если она в психике сильна, она может принять мнение регулятора как совещательное, но не более того.
Вообще, есть люди принципиальные, подобные высоким соснам, - это те, для кого мнение этических регуляторов незыблемо и должно быть исполнено; и есть люди-тростники, для которых этические принципы есть нечто удаленное от их жизни, и для них этические регуляторы или отсутствуют, или имеют малое влияние на психику и поведение человека, или же эти регуляторы быстро меняются в зависимости от ситуации, под влиянием других людей и т. п.
Функциональные регуляторы тоже управляют активностью субличностей на сцене, но их мотивы далеки от этических - они прагматичны. Это означает, что функциональный регулятор следит за тем, чтобы активные в данный момент субличности были адекватны ситуации, в которой оказался человек. И если ситуация вдруг меняется, то функциональный регулятор может быстро удалить со сцены одну субличность и на ее место поставить другую, более подходящую по смыслу происходящего.
Отсутствие функциональных регуляторов ведет к тому, что человек кажется не реагирующим на изменяющуюся ситуацию, и потому часто неадекватен ей, хотя ничего плохого не имеет в виду. Вообще, адекватность восприятия и реагирования является одним из определяющих факторов жизни человека, и очень жаль, что она не включена в число семи основных добродетелей. Ибо не одними благими намерениями определяется праведник, но их адекватным проведением в жизнь. Неуместность, неконформность, некомплементарность ломают человеческое общение, и правда, произнесенная не вовремя и не к месту, нередко оказывается вредоносной.
Чтобы проиллюстрировать эту мысль, я приведу несколько примеров, где человек вроде бы не делает ничего плохого, но ведет себя неадекватно ситуации и оттого сильно обижает партнера и существенно портит отношения с ним.

Вот Роман просит своего друга-юриста Фому помочь ему понять тонкости развода с женой и раздела имущества. Фома в течение некоторого времени разъясняет Роману особенности законодательства, но затем обращает внимание на то, что Роману эта тема явно наскучила и тот думает о чем-то своем. Фома спрашивает: "Ты следишь за моей мыслью, Роман?" На что Роман отвечает: "Да, конечно. Но ты не представляешь, с какой красоткой я сегодня познакомился!" Фома как друг это переживет, а вот его субличность Юриста - нет: она обидится и более на запросы Романа отвечать не будет.
Вот пятилетний малыш прибегает с улицы и кричит маме: "Скорее, посмотри, какая огромная красная пожарная машина к нам приехала!" На что мама обеспокоенно отвечает: "Да ты весь вспотел и того гляди простудишься! Давай-ка я тебя сейчас умою и переодену".
Вот Мила рассказывает своей подруге Томе про свои сомнения в выборе кавалера. Тома пытается ей помочь, трезво оценив достоинства и недостатки двух юношей, на что Мила обиженно заявляет: "Да ты, я вижу, совсем меня не понимаешь!"
Вот жена вечером сидит пригорюнившись и молчит. Обеспокоенный муж подходит к ней и мягко говорит: "Что случилось, дорогая?" Жена отвечает мрачно: "Ничего". Муж деликатно спрашивает: "А чего бы тебе хотелось?" На что жена резко отвечает: "Чтобы мы любили и понимали друг друга".

Отсутствие функционального регулятора приводит к тому, что человек часто "не так" разговаривает и вообще неправильно себя ведет, хотя внешне может быть трудно сказать, что именно он делает неправильно. Фактически он выпускает на сцену не те субличности, которые были бы адекватны ситуации - например, не те, к которым апеллирует его партнер. Причем это относится не только к ролевым субличностям, но и к характерным, отвечающим за стилистику поведения человека, то есть за то, как он себя ведет. Например, разговаривая с женщинами, некоторые мужчины регулярно используют стилистику, которая уместна в разговорах с детьми (типа: "Какие красивые глазки у моей рыбки" ), но для его партнерши такая стилистика может показаться совершенно неуместной или даже оскорбительной: если она и мыслит себя рыбой, то уж точно акулой.

При наличии и этического, и функционального регуляторов возможны конфликты между ними в ситуациях, когда этический регулятор считает правильным активизацию одних субличностей, а функциональный - других. Тогда возникает вопрос о том, какой регулятор главнее, и решение этого вопроса может быть непростым для человека. Если этический регулятор сильнее, он может воспрепятствовать адекватному поведению человека, а если сильнее функциональный регулятор, то он иногда приводит к неэтичным поступкам. Однако дать решительное преимущество одному из регуляторов обычно не получается, и приходится выстраивать между ними тонкую дипломатию, свою для каждого человека.

Характерные субличности
Если ролевые субличности отвечают на вопрос "Что я делаю?" или "Кем я в данный момент являюсь?", то характерные субличности отвечают на вопрос: "Как я делаю?" или "Каким я являюсь?" Характерные субличности соответствуют определенным чертам характера человека, откуда и название. Примеры характерных субличностей: Весельчак, Зануда, Настойчивое "я", Злобное "я", Добродушное "я", Игривое "я", Легкомысленное "я".
На первый взгляд кажется, что характерные субличности менее важны для человека, чем ролевые; однако для подсознания бывает наоборот: для него часто важнее, как человек что-то делает, чем то, что он делает.
Наличие характерной субличности в психике это нечто большее, чем просто способность человека проявлять соответствующее качество. Он способен его проявлять в большем количестве и с меньшими затратами, чем человек, соответствующей субличностью не обладающий. Например, человек, обладающий субличностью Терпеливого "я", способен во многих (не всех!) ситуациях проявлять терпение, кажется, бесконечное, и создается впечатление, что это для него естественно и особых затрат не требует. Но это еще не всё. Характерная субличность имеет свои особенности и предпочтения, даже систему ценностей, и просто так на сцене не покажется. Она, можно сказать, знает себе цену и обладает специфическим нравом, то есть активизируется вместе с некоторыми другими качествами, которые специфичны именно для нее. Например, Терпеливое "я" может быть усердным, но брезгливым и высокомерным, при том, что сам человек при отсутствии активности Терпеливого "я" к высокомерию не склонен, то есть Высокомерного "я" у него нет. Кроме того, характерная субличность может иметь свои предпочтения среди ролевых субличностей, соглашаясь сопровождать одну и принципиально не выходя на сцену вместе с другой. Например, характерная субличность Юмориста может охотно сопровождать ролевые субличности Отца, Друга и Мужа, но мгновенно тушеваться, как только на сцене появляется Начальник или Любовник.
Поверхностные и фундаментальные субличности. Понятно, что характерных субличностей в принципе существует очень много, но они различаются по своему уровню залегания в подсознании и по своей роли в психике человека. Есть черты характера более, так сказать, глубинные, а есть более поверхностные, в какой-то мере вытекающие из глубинных. И большой интерес для психологии представляют именно глубинные, или фундаментальные, черты характера, которые в том или ином виде есть у любого человека. Точнее, однако, говорить не о чертах характера, а об фундаментальных аспектах психической деятельности, присущих всем людям, но в разной степени. Этим аспектам соответствуют субличности, которые обязательно есть у любого человека, хотя они и могут быть слабо проявлены - но без них не проживешь; точнее, полное отсутствие в психике фундаментальной субличности является отчетливой психопатологией.
Фундаментальные субличности можно, следуя Эрику Берну, назвать ипостасями личности. Сам Берн описал три ипостаси личности, которые он назвал так: Ребенок, Взрослый и Родитель, но к числу ипостасей можно отнести и еще некоторые фундаментальные субличности, которые я описываю ниже. Слово "ипостась" отражает тот факт, что фундаментальные субличности группируются в замкнутые семьи, которые я называю универсальными. Слово "универсальный" в данном случае призвано отразить тот факт, что, как правило, в психике обязательно активна одна из субличностей данной семьи, то есть она присутствует на сцене и владеет микрофоном - обычно дополнительным.

Фундаментальные субличности
Фундаментальный аспект психики - это определенная программа подсознания, которая не только имеется в психике, но и создает человеку потребность в своей активизации. Практически это выражается в том, что соответствующая субличность в определенных ситуациях стремится выйти на сцену и завладеть микрофоном, то есть начать проявляться. Но для того, чтобы увидеть эту потребность, иногда надо потрудиться, так как она априори может быть совсем неочевидна, в отличие от биологических потребностей человека - в воздухе, еде, защите от окружающей среды, размножении. Далее я рассматриваю несколько универсальных семей фундаментальных субличностей и соответствующие потребности человека.
Берновская семья. Эта семья состоит из трех фундаментальных субличностей: уже упомянутых выше Ребенка, Взрослого и Родителя. Эта семья является универсальной, так как в каждый момент времени у человека одна из этих трех субличностей активна, то есть он непременно выступает или как Ребенок, или как Взрослый, или как Родитель. Это утверждение априорно неочевидно, но подтверждается практикой и некоторыми общими соображениями, выводящими берновские субличности из архетипов (фаз) времени, то есть из диалектической семьи субличностей.
Диалектическая семья. Эта семья состоит из трех субличностей, соответствующих основным фазам времени: это Творительное "я", Осуществительное "я" и Растворительное "я" . Подробнее на эту тему см. мою книгу "Диалектический архетип: творение, осуществление, растворение".
Гештальт-семья, она же холистическая семья. Появившаяся в первой половине ХХ века гештальт-психология поставила в основу представление о гештальте, или законченном образе, который должен оформиться в психике человека, а иначе последний испытывает дискомфорт. Вероятно, каждый человек знает состояние, когда ему не дают договорить, закончить свою мысль, оформить свои впечатления. Аналогичный эффект лежит в основе детективных романов: незнание личности преступника не дает читателю создать законченный образ картины преступления, которая известна ему лишь частично, и это подогревает его интерес к сюжету.
Однако наряду с целостным, или глобальным, взглядом на мир человеку свойственен и локальный взгляд, ориентированный на частности, подробности, детали, которые тоже необходимы для полноценного восприятия любого объекта. Таким образом, у человека можно различить две взаимосвязанные потребности:
- объединить видимое им в единое целое (гештальт); и этим занимается субличность, которую можно назвать Глобальным "я";
- рассмотреть различные детали и подробности объекта; и этим занимается Локальное "я".

Эти две субличности жизненно важны для человека. Слабость Глобального "я" дает неспособность связать разрозненные моменты в единое целое, в частности, неспособность увидеть картину событий как бы издалека, целостно - и это существенный дефект психики, который не дает человеку принять правильное ответственное решение в сложной многоаспектной ситуации. Слабость Локального "я" дает невнимание к деталям, неумение вычленить важный аспект среди неважных, отсутствие тщательности, которая нужна в любом серьезном деле.
Глобальное "я" складывает отдельные скирды в стог сена, а Локальное "я" ищет в нем иголку. Не нужно думать, что работа одной из этих субличностей сложнее, чем работа другой - они очень разные, но психически затратны обе. Активность Глобального "я" дает человеку потребность в обобщении, структуризации, глобальных оценках и сравнениях, стремление видеть каждого сверчка на отведенном ему шестке и знать обязанности каждого муравья в муравейнике. Последнее не значит, что его интересует каждый муравей в отдельности; но если уж какой-то муравей попадет в сферу его внимания, то Глобальное "я" попытается определить его место в муравейнике и роль, исполняемую им в муравьином сообществе. Активность Локального "я" дает человеку нескончаемый интерес к деталям, идущий и в ширину, и в глубину неограниченно, но не имеющий в виду какого-либо обобщения, вывода и составления целостной картины.
Что здесь важно понимать? Активность холистических субличностей не означает, что их работа будет происходить на высоком уровне: Глобальное "я" вполне может увлекаться дешевыми обобщениями и пустопорожними философскими выкладками на бытовом материале, а Локальное "я" может перебирать пустую породу по крупинкам, когда золота в ней не обнаруживается и обнаружиться не может. Но при этом один человек будет неудержимо обобщать и оценивать, а другой - уходить в детали, и сменить свою холистическую стилистику им будет очень трудно.
Локальное "я" помогает человеку жить в каждое отдельное мгновение его жизни, Глобальное "я" - ориентироваться в жизни в целом, разделять ее на периоды и сферы, оценивать ее в целом и в различных аспектах. Глобальное "я" существенно необходимо политику, воеводе, архитектору, аналитику, крупному менеджеру, ученому-теоретику, создающему основы науки. Локальное "я" необходимо хирургу, ремесленнику, портному, программисту, каменщику, повару.
Для того чтобы понять, какая из холистических субличностей у вас преобладает в теме радостей и огорчений, подумайте: что вызывает подобные ваши эмоции: отдельные события или же целые области вашей жизни? Человек с преобладающим Локальным "я" способен радоваться мелочам - но и огорчаться им же, даже если у него в целом все хорошо. Преобладание Глобального "я" приводит к тому, что человек довольно устойчив в своем восприятии областей своей жизни: либо они его радуют, либо огорчают именно в целом, а на отдельные эпизоды он особого внимания не обращает. Подумайте, к какому типу вы относитесь, и представьте, насколько вам было бы трудно сменить свою психику на противоположный тип.
Аналогично, подумайте о том, какая из ваших холистических субличностей управляет вашей самооценкой: общей и в отдельных областях вашей жизни. Человек, склонный оценивать себя под влиянием Локального "я", вообще не понимает, что такое самооценка в целом. Его самомнение скачет от одного эпизода его жизни к другому и крайне непостоянна. Наоборот, человек, оценивающий себя под влиянием Глобального "я", имеет очень устойчивую самооценку: как себя в целом, так и в отдельных (больших) областях своей жизни, и эти оценки не зависят от его сиюминутных настроений, удач или неудач.
Подробнее на эту тему см. мою книгу "Холистический архетип: целое и часть".
Логистическая семья: Символическое "я" и Содержательное "я". Какую роль символы играют в жизни? Даже насекомые их используют - например, существует язык танца у пчел, который передает информацию об окружающих местах с точки зрения пчелиного интереса. Движения рабочей пчелы показывают другим пчелам местоположение источника корма и количество пыльцы и нектара в нем. Человеческая речь - сплошные символы, без которых мы беспомощны перед друг другом и неспособны к мышлению как таковому. Конечно, мышление идет не только в словах и других осознаваемых символах, но без них оно теряет опору.
Потребность в понимании, в осмыслении это в большой степени потребность в поиске подходящего символа, описывающего объект или ситуацию. На вопросы типа: "Что это?" или "Что это было?" - мы всегда подразумеваем символический ответ. Та часть психики человека, которая занимается оперированием символами, оторванными от их значения, может быть названа его Символическим "я". Наш ум (при поддержке подсознания) позволяет совершать с такими символами разнообразные операции, в частности, комбинировать их, не задумываясь о том, как можно было бы расшифровать получающиеся при этом новые символы или конструкции. Этим, в частности, и занимается Символическое "я" человека. Типичный пример - стихосложение. Поэт может позволить себе сочетания слов, не имеющие прямого смысла (например, "горячий снег" ), но пробуждающие фантазию читателя. Таковы, в частности, метафоры - неотъемлемый атрибут поэзии, или клятвы, распространенные в минувшие времена. Помните у А. Дюма: "Клянусь чревом Богоматери" или "Клянусь смертью Христовой" - какие объекты стоят за этими выражениями, не вполне понятно, но их выразительность несомненна.
В обыденной жизни Символическое "я" активизируется, когда человек использует слова или жесты, нуждающиеся в расшифровке или интерпретации. Например, в вежливых формах отказа часто используют такие выражения, как "Я, к сожалению, занят (устал)" - что надо понимать не как просьбу о помощи, а именно как отказ. Капитан корабля не может спать или быть пьяным: в первом случае говорят, что он "отдыхает", во втором - что "болен". Наоборот, Содержательное "я" предполагает прямой смысл слов или действий, то есть отсутствие необходимости в их специальной расшифровке или каком-то особом понимании. Таким образом, "простой" человек, "простые" манеры подразумевают активность Содержательного "я", а витиеватая речь, изобилующая намеками и иносказаниями, означает активность Символического "я".
Потребность знать названия объектов и уметь оперировать ими - признак активности Символического "я". Грамматика литературного языка и его синтаксис - типичные увлечения человека с сильным Символическим "я". "Зачем ему это?" - удивляются окружающие, замечая его пристрастие к правильной речи, ударениям и запятым. Однако корни этого стремления глубоки - они те же, что и у стремления человека понимать свою и чужую жизнь, читать знаки судьбы и правильно их интерпретировать.
Символическая замена отсутствующего, но желанного объекта - один из важнейших психических механизмов, имеющихся даже у животных. Когда есть реальная потребность, но человек не в состоянии ее удовлетворить, на смену неудовлетворенному Содержательному "я" приходит Символическое "я" и происходит подмена реального содержания символом - и это во многих случаях лучше, чем ничего. Так люди приходят на кладбище и общаются там с умершими близкими, символами которых являются могильные плиты.
Логистические субличности у каждого человека имеют свои особенности, вкусы и пристрастия - можно сказать, свой характер, а также набор ситуаций, которые данная субличность считает "своей" и в ней активизируется. Например, на работе человек может быть всегда прям и отчетлив и требовать этого же от своих сотрудников и подчиненных (активно Содержательное "я" ), а во взаимодействиях с детьми быть уклончивым, пользоваться метафорами и иносказаниями (активно Символическое "я" ). И это не будет для него искусственным или надуманным - так он устроен, и изменить это устройство ему было бы сложно.
Есть множество коммуникативных ситуаций, где человеку не стоило бы реагировать под Содержательным "я" - например, отвечать на нескромные вопросы партнера. Но "почему-то" он на них отвечает как бы даже против своей воли, открывая личную или даже интимную информацию, но ответить уклончиво ему как будто не приходит в голову - и это означает, что Символическое "я" на этот момент его покинуло. Почему так - вопрос глубокий и требует в каждом случае специального исследования этой субличности, ее вкусов и отношений с другими субличностями.
Лесть, ложь, лицемерие, социальные правила - все это происходит при поддержке (если не под прямым управлением) Символического "я". Но иногда у человека возникает мощный импульс презреть все социальные условности и высказать правду-матку как она есть - так проявляет себя внезапно прорвавшееся к микрофону Содержательное "я". И если оно дикое, некультурное, то может наломать дров очень основательно. Так мой друг юности, сочиняя оду в честь замужества своей одноклассницы, вставил в нее такие строки, явно навеянные его Содержательным "я":
И лучшие из наших женщин
Выходят за кого попало.
И в результате был с позором изгнан со свадьбы и более в тот дом никогда не приглашался. Потому что если уж пишешь оду, то делай это под управлением Символического "я" и истинных своих чувств прямо не выдавай. Однако научиться управлять своими логистическими субличностями не так-то просто и требует значительной практики и владения собой. На эту тему читайте мою книгу "Логистический архетип: символ и содержание".
Диадические субличности: Активное "я" и Адаптивное "я". Этим субличностям соответствуют два фундаментальных проявления человека в отношении окружающей его реальности: он или воздействует на нее, или к ней адаптируется.
Активное "я" проявляется более, чем очевидно, и очевиден тот факт, что оно нуждается в окультуривании и приручении: воспитание это во многом обучение человека цивильным формам взаимодействия с окружающим миром и людьми. "Не кричи, не толкайся, не дерись, не используй грубых слов. Проявляй свои чувства сдержанно, а инициативу - в рамках, установленных старшими", - так воспитывают, начиная с детства, Активное "я" человека.
В эпохи дикие и агрессивные основные усилия цивилизации были направлены на обуздание Активного "я", чаще всего угрозами и побоями. Однако успешно вытеснив его, человек сталкивается с проблемой его невыхода на сцену тогда, когда это насущно необходимо. Вырастив послушного, но пассивного и равнодушного ко всему ребенка, его родители сталкиваются с большими проблемами, решать которые совсем уж непонятно, как.
Попытки противопоставить Активному "я" Адаптивное "я" понятны, но психологически часто некорректны. Дело в том, что эти субличности нередко довольно точно делят между собой сферы влияния, то есть жизненные ситуации человека, и если данную ситуацию Активное "я" считает "своей", а Адаптивное "я" рассматривает эту ситуацию как "чужую", то попытки сменить первую на вторую проваливаются: человек не смиряется с ситуацией, а продолжает с ней воевать, пусть неочевидным способом.
От человека часто ускользает тот факт, что работа Адаптивного "я" не менее сложна и энергозатратна, чем работа Активного "я". И видов адаптации существует много, так что адаптация вовсе не тождественна полному смирению и безоговорочной капитуляции. Однако тема совершенствования и развития Адаптивного "я" самого по себе в нашей культуре практически не разработана. "Смирись. Слушайся. Делай, что тебе говорят, и не возражай", - примерно такой набор указаний знаком любому человеку, но насколько они приемлемы для его подсознания? Это большой вопрос, а фальшивое, притворное смирение не дает истинной адаптации, а лишь откладывает ее на будущее и выводит за пределы сознания.
Многие религиозные традиции делают сильный акцент на Адаптивном "я", но при этом игнорируют наличие в психике Активного "я", как будто Адаптивное "я" при должной проработке получает полную власть над Активным "я". Это, однако, весьма сомнительный постулат. По-видимому, каждая из диадических субличностей требует подхода, адресованного лично ей, и плюс к тому особые усилия должны быть потрачены человеком для установления их взаимопонимания и согласования их действий.
Если вы хотите лучше понять специфику своих диадических субличностей, подумайте на следующие темы:
- Какие жизненные ситуации буквально вас взрывают, вызывая повышенную активность?
- А какие ситуации, наоборот, глушат вашу активность, инициативу, энергию?
- К каким жизненным обстоятельствам вы легко и непринужденно приспосабливаетесь, не испытывая почти никакого дискомфорта?
- А к чему вы никак приспособиться не можете, несмотря на все ваши усилия?
Составьте соответствующие четыре списка ситуаций и обстоятельств и попытайтесь через них понять мотивы и ценности вашего Активного "я" и Адаптивного "я". Подробнее на эту тему см. мою книгу "Диадический архетип: активность и адаптивность".
Гендерные субличности: Внутренний Мужчина и Внутренняя Женщина. Эти субличности являются персонификациями двух основных реакций человека на получаемые им жизненные впечатления. Первая реакция - это действие, и его совершает Внутренний Мужчина. Вторая реакция - это переживание, и ему предается Внутренняя Женщина. Гендерные субличности отличаются от диадических, то есть от Активного "я" и Адаптивного "я", хотя между ними имеются определенные симпатии: Внутреннему Мужчине симпатизирует Активное "я", Внутренней Женщине - Адаптивное "я".
Гендерные субличности формируются под большим влиянием социума и потому нередко получают достаточно случайные признаки своей активности (типа юбки или брюк), не связанные с глубинным смыслом этих субличностей, но опирающиеся на социальное понимание двух фундаментальных реакций человека на получаемые им от жизни впечатления (эти реакции - действие и переживание). Эту мысль можно выразить по-другому: гендерные субличности получаются из диадических путем социализации и внешнего оформления последних. И поэтому гендерные субличности могут достаточно далеко отходить от своих глубинных психологических "родителей" - подробнее об этом см. мой цикл статей на гендерную тему.
Аналогичная ситуация возникает в случае берновской семьи субличностей (Ребенок, Взрослый, Родитель). Их психологическими корнями являются диалектические субличности: Творительное "я", Осуществительное "я" и Растворительное "я" соответственно, но берновские субличности сильно социализированы и обычно хорошо оформлены в психике и потому тоже могут весьма далеко отходить от своих психологических корней.
Психологические субличности. Эта весьма важная семья субличностей описана в моей книге "Миры и дороги психики". Она основана на делении мира, воспринимаемого человеком, на две части: это внутренний мир и внешний мир. И у каждого человека есть четыре потребности, которые я назвал психологическими (в противовес биологическим): это потребность жить в каждом из этих миров по отдельности, а также потребность связывать их друг с другом. Удовлетворять эти потребности призваны соответствующие психологические субличности человека: Внутреннее "я", Внешнее "я", Демонстративное "я" и Наблюдающее "я". Более конкретно, базисные психологические потребности таковы:
Потребность внутреннего переживания. Человеку нужно самостоятельно и в одиночестве переживать внутри себя впечатления, получаемые им из внешнего мира, а также образы и стремления, поступающие из глубины его души и приходящие напрямую (телепатическим путем) из тонкого мира. Человек, у которого эта потребность выражена ярче других базисных психологических потребностей, называется интровертом, и у него сильнее остальных психологических субличностей развито Внутреннее "я".
Потребность внешнего проживания. Человеку нужно принимать участие в жизни внешнего мира, сливаться с ним, жить его целями, делами и страстями, забывая о своем внутреннем мире. Человек, у которого потребность внешнего проживания выражена ярче других, называется экстравертом, и у него сильнее остальных психологических субличностей развито Внешнее "я".
Потребность демонстрации. Человеку нужно предъявлять внешнему миру свой внутренний потенциал, свои идеи, мечты, планы, и свойственным ему способом влиять на внешнюю реальность. Человек, у которого ярче других выражена эта потребность, называется экстрафилом (в психологии распространен термин "демонстративная личность" , и у него сильнее остальных психологических субличностей развито Демонстративное "я".
Потребность наблюдения. Человеку нужно наблюдать за внешним миром, переводя свои впечатления вовнутрь и запоминая их. Человек, у которого потребность наблюдения выражена ярче других, называется интрофилом, и у него сильнее остальных психологических субличностей развито Наблюдательное "я".
Другие универсальные семьи. Не буду далее подробно описывать фундаментальные субличности и их семьи, отсылая интересующегося читателя к моим книгам серии "Высшие архетипы": "Семантический архетип: фон, смысл, стиль", "Триадический архетип: синтез, аспект, деталь", "Мировой архетип: уровни восприятия", "Тетрадический архетип: вертикальное измерение", книге "Покрывало майи, или сказки для невротиков", и книге "Тонкие тела" из серии "Каббалистическая астрология".

Фундаментальные субличности как сырой материал психики
Зачем вообще постигать себя? У некоторых людей интерес к себе, своей психике и ее устройству имманентен, то есть присущ им изначально и никуда не пропадает со временем, причем обязательной пользы от самопознания такой человек не ждет. Но постижение своего "я" и управление, хотя бы частичное, процессами своего подсознания имеет и практический интерес, причем немалый. Когда структуры подсознания хотя бы частично осознаются, человек получает над ними власть - пусть неполную. И он оказывается в положении родителя, воспитывающего малых детей, каждого со своим норовом и пристрастиями, но все же идущего на контакт - при соблюдении некоторых условий, специфических для каждого отдельного ребенка. Все родители знают, что надолго оставлять своих детей без присмотра чревато их одичанием, и к программам подсознания это относится в полной мере. Хотя человек, никак не интересующийся своим подсознанием, может и не подозревать, что в принципе он может управлять своим поведением и состоянием сознания гораздо точнее, и от этого его жизнь станет лучше, а работа эффективнее.
В качестве показательного примера рассмотрим тему "склеивания" субличностей. Каждый человек в какой-то момент времени ощущает активность данной фундаментальной субличности, то есть соответствующая программа в его подсознании представлена. Но насколько он управляет ее активизацией? Опыт показывает, что, как правило, фундаментальные субличности (мы помним, что все они - характерные) "склеены" с определенными ролевыми, и в отсутствие этих ролевых субличностей на сцене активизироваться не желают, хотя человеку это может быть очень нужно.
Вот, например, Никодим, усердный Работник и жизнерадостный Отец. Проводя время с детьми, Никодим ощущает сильное включение Творительной субличности, что выражается в его способности всегда придумать нечто новое, неожиданное, оригинальное, за что его дети очень любят - но совсем не уважают, так как ни Осуществительное "я", ни Растворительное "я" к его субличности Отца не благоволят и вместе с ней на сцене не показываются. В результате Никодим не может своих детей ни дисциплинировать, ни организовать, ни наказать, ни провести с ними воспитательную беседу, и они прочно сидят на его шее. Зато на работе Никодим ответственен и исполнителен - пока находится в штатной для себя ситуации, так как к его субличности Работника благоволит его Осуществительное "я". Но Творительное "я" Никодима его Работника недолюбливает и вместе с ней активизироваться не желает. И это проявляется в том, что Никодим на работе совершенно не способен способен что-то новое придумать и, более того, любая неожиданная ситуация выбивает его из рабочего состояния. Не очень-то приятное положение вещей, причем и дома, и на работе, но Никодим считает, что таков его характер, изменить который невозможно. Да, это так и есть - если не входить со своими субличностями Творительного и Осуществительного "я"в прямые отношения и не пытаться понять их столь определенные вкусы: в чем их причина, и могут ли все же как-то "подружиться" его Отец с Осуществительным и Растворительным "я", а его Работник - с Творительным "я".
Склейка может быть и между разнородными (принадлежащими к разным семьям) фундаментальными субличностями, например, между Осуществительным "я" и Локальным "я". Последнее означает, что человек способен к детальной, тщательной работе только в штатном режиме, а если происходит что-то неожиданное или разрушающее привычный ход вещей, то он становится как будто дальнозорок и видит картину лишь в общем, но не в состоянии сосредоточиться на деталях. Исправим ли такой (явно проблемный и неудобный и для хозяина, и для окружающих) характер? В принципе, да, но это потребует от человека длительных усилий.
Какие же усилия должны быть предприняты для того, чтобы научиться входить в контакт со своими фундаментальными субличностями и как-то регулировать их отношения друг с другом и с другими субличностями? Прежде всего, надо принять для себя тот факт, что, несмотря на ее абстрактное название, каждая фундаментальная субличность обладает у данного человека вполне сформировавшимся индивидуальным характером, привычками и вкусами, которые нужно познать и учитывать для того, чтобы выстраивать с ней отношения.
Попытки осознания фундаментальных субличностей и навыков управления ими имеются в общественном подсознании, которое, не вынося высоких уровней абстракции (а они неизбежны при погружении на дно психики), уплотняет и оформляет эти субличности, пытаясь описать их на своем языке и навести членам общества некие универсальные клише. Так, в частности, получилось при попытках освоения социумом диалектической семьи субличностей: архетипы Ребенка, Взрослого и Родителя вполне вписываются в круг общесоциальных представлений, хотя и сильно отличаются от архетипов диалектической семьи. А другим фундаментальным субличностям повезло еще меньше: они практически социумом не освоены или понимаются в весьма ограниченном смысле, существенно сужающем их реальный спектр возможностей и обязанностей. Например, Внутреннее "я" сужается социумом до субличности Фантазера или Романтика, Внешнее "я" - до субличностей Практика или Циника, Демонстративное "я" становится Выпендрежником, а Наблюдающее "я" - Шпионом или Соглядатаем. Глобальное "я" сужается до Бытового Философа, Локальное "я" становится Крохобором или Педантом, Активное "я" - Агрессором, Адаптивное "я" - Лентяем, Содержательное "я" - Примитивом или Циником, Символическое "я" - Поэтом или Выпендрежником, и т. д.
Таким образом, задача осознания своих фундаментальных субличностей в их полноте ложится на плечи индивидуума - социум ему здесь не помощник. И это в чем-то к лучшему, так как не приходится вылезать из-под социальных штампов, а все субличности человека (и фундаментальные, и более поверхностные) имеют ярко выраженные индивидуальные особенности, которые можно узнать лишь путем длительного и внимательного наблюдения за их активностью (и отсутствием таковой).
А в отсутствие такого наблюдения и попыток выйти с фундаментальной субличностью на прямой контакт последняя существует как теневая, но находится в диком, неокультуренном состоянии, которое хорошо описал Николай Радищев, перефразируя стих Василия Тредиаковского, в своем эпиграфе к "Путешествию из Петербурга в Москву": "Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй".


_